Ясновидящие - это не те, кто видит будущее по откровению свыше, а те, кто видит реальное настоящее, а не свои ментальные проекции и фантазии. В одном из интервью Грета Тунберг говорила, что аутисты неспособны понимать социальные игры, когда, например, кто-то выражает серьезную озабоченность угрозой и говорит, что нужно принимать определенные меры, - но это является лишь ритуальной игрой. Если есть угроза, то нужно предпринимать адекватные шаги, а не снимать приближающуюся угрозу на камеру смартфона. Можно как угодно относиться к Грете Тунберг, но, по-моему, она - ясновидящая (со всеми сопутствующими проблемами ясновидящих в социуме).

***
Часто люди ночью воспринимают проблемы иначе, чем днем. Накатывают беспокойства, опасения, страхи. Наше восприятие окружающего мира зависит от состояния сознания. Много говорят об Измененных Состояниях Сознания, но, по сути, для этого не нужно есть кактусы и грибы - состояние сознания слегка изменяется ночью, или когда мы голодны, или когда мы очень устали. Один и тот же феномен мы видим в разных состояниях сознания по-разному - то есть, видим мы, собственно, свои ментальные проекции, а не реальность.

***
Есть совсем немного способов отличить сон от яви. Ущипнуть себя - работает не для всех: я знаю людей, которые во сне ощущают боль, вкус и даже запах. Одним из вроде бы универсальных способов является выключить свет в комнате, - во сне картинка не изменится. Наш мозг не в состоянии мгновенно перерисовать восприятие деталей в другом освещении. Если мы щелкнули выключателем, а картинка осталось той же - значит, мы видим не реальность, а чисто продукт нашего воображения.

Но и в бодрствующем состоянии мы тоже (хотя и немного в другом смысле) не видим реальности за пеленой своих предубеждений. А вот ясновидящим удается видеть очертания реальности сквозь все фильтры, проекции и фантазии собственного ума.

Есть три уровня осознанности для взглядов, которые мы разделяем.

Для большинства людей позиции, которых они придерживаются, удивительным образом совпадают с тем, что соответствует их интересам. Представитель этнического меньшинства, скорее всего, будет поддерживать идею позитивной дискриминации; малообеспеченный гражданин почти наверняка будет считать справедливой прогрессивную шкалу налогообложения. Вопрос не в том, какие именно идеи мы высказываем, а в том, выгодны ли они для нас. Если всякий раз «да» - мы мало чем отличаемся от простейших жгутиковых, которые в водном растворе сахара умеют распознать, где концентрация глюкозы выше, и двигаться в этом направлении. Поэтому первый вопрос, который я должен себе задавать – не случилось ли так, что мне выгодна та позиция, которую я разделяю?

На втором уровне – люди, которые могут отрефлексировать свой эгоцентризм и действовать даже против своих интересов, ради благородной идеи. Святые, фанатики, гражданские активисты, блаженные и прочие бессребреники – все они здесь. Справедливость должна восторжествовать, поскольку я верю, что такова справедливость. Платон мне друг, но истина в вине. Мой второй вопрос себе – не воображаю ли я, будто знаю, что в данной ситуации является Справедливым?

И, наконец, на третьем уровне – люди, которые в каждом случае заново формируют свое мнение, исходя из конкретных обстоятельств. Да, скажут они, чтой-то белое население совсем захаррасило темнокожую общину города F. А темнокожая община города N, напротив, несколько третирует светлокожее меньшинство. И давайте в обоих случаях что-то делать, может даже и прямо противоположное, глядя не на идеологию, а на конкретные лица и обстоятельства.

Мой третий вопрос себе - а не защищаю ли я в разных обстоятельствах одну и ту же точку зрения?
:)

Похоже, пессимисты (включая людей в депрессии) видят мир более «реальным». Проводились эксперименты, в которых людей после часа компьютерной игры просили оценить, как часто они поражали цель, и люди в депрессии давали относительно точные цифры, в то время как обычные игроки – завышенные. В других экспериментах люди в удрученном состоянии более точно указывали шансы благополучного исхода той или иной ситуации, тогда как оптимисты их переоценивали. Создается впечатление, что мы, «обычные люди», создаем свое восприятие истинной реальности с изрядной долей искажения, неадекватности. Причем искажения в лучшую сторону.

«Истина», познать которую так стремятся многие, неприглядна и труднопереносима. «Умножая знание, умножаешь печаль», как сказал мудрейший из покойных ныне людей. Взяв красную таблетку «реальности», обнаруживаешь себя в крохотной каюте на корабле, преследуемом спрутами, с тарелкой комбикорма, кажущегося вкусным благодаря ароматизаторам. Как заметил Сайфер, «Знаете, что я понял за эти 10 лет? Счастье в неведении».

Идея о том, что нам нужно познать истину, сомнительна. Истина, допустим, заключается в том, что все происходящее есть лишь несколько упорядоченное движение атомов и электронов. Все остальное – религиозные системы, идеологии, мифологии, философские теории, литература, поэзия – все это набрасывает на реальность вуаль, которая делает ее терпимой. Человек в депрессии видит мир чуть в большей степени таким, каков он есть; Боже упаси нас от этого.

Мир есть Майя, иллюзия, говорит нам индуизм. И все хорошее, что в нем есть – любовь, красота, честолюбивые мечты, вкусная еда – иллюзии нашего ума. Мы не должны отказываться от этих иллюзий, но лишь осознавать их. Они не есть нечто плохое, они жизненно необходимы, они придают смысл жизни в Этом мире. Как ответил жене бедняк, вернувшийся с рынка без последнего гроша, но с булкой и цветком, «Хлеб я купил, чтобы было чем жить, а розу – чтобы было зачем».
:/

"Не теология, а психология вернула нас в темный, подспудный мир, где даже единство личности тает и человек перестает быть самим собой. [...] И если мы так уж любим агностицизм, направим же его в обе стороны. Нельзя говорить: да, в нас есть нечто, чего мы не сознаем; зато мы точно знаем, что оно не связано с потусторонним миром. Нельзя говорить, что под нашим домом есть абсолютно незнакомый нам погреб, из которого, без сомнения, нет хода в другой дом. Если мы оперируем с неизвестными, то какое право мы имеем отрицать их связь с другими неизвестными? Если во мне есть нечто, и я о нем ничего не знаю, как могу я утверждать, что это «нечто» - тоже я сам? Как я могу сказать хотя бы, что это было во мне изначально, а не пришло извне?"
.

Лакан: - Письмо всегда приходит к адресату.
Коржибски: - Вы совершенно правы.
Деррида: - Нет, письмо никогда не приходит к адресату!
Коржибски: - И Вы тоже правы.
- Но ведь не может быть, чтобы они оба были правы, утверждая противоположные вещи!
Коржибски: - И Вы, пани Кристева, таки-тоже совершенно правы.
:)

Попалось мне тут на ФБ (где бы еще?) описание «древней греческой практики».

Якобы, древние греки перед отходом ко сну пошагово просматривали внутренним взором всё, что произошло за истекший день. Такой перепросмотр, вроде бы, очень позитивно сказывается на состоянии нейронов мозга. А посему неплохо бы и нам поучиться у мудрых предков.

Я не знаю, практиковали ли эту технику древние греки, древние тольтеки или древние индусы. Мне кажется гораздо более интересной и перспективной практика просматривания всего, что,  как предполагается, произойдет на следующий день. Пошагово, в деталях, с позитивными эмоциями.

Нейроны мозга, я уверен, будут в восторге.
:)

Среди прочих полезных веществ, наше тело вырабатывает NGF  (фактор роста нервов) – белок, который в человеческом организме отвечает за жизнеспособность нейронов, их активность и воспроизводство. Расхожая фраза «нервные клетки не восстанавливаются» не соответствует истине: они восстанавливаются, причем именно благодаря NGF.

Медикаментозное введение NGF снижает уровень деградации нейронов у людей, страдающих болезнью Альцгеймера; у здоровых людей этот белок способствует повышению когнитивных способностей и ускоряет формирование новых навыков. Помимо этого, доказано его влияние на улучшение работы иммунной системы – особенно при борьбе с воспалительными процессами.

Однако введение NGF извне имеет свои ограничения и требует дополнительного изучения. Тем более приятно знать, что наше тело само способно увеличить производство NGF, и мы в какой-то мере можем стимулировать такое увеличение. На данный момент известны два способа:
( Читать дальше )

.

Веками люди выращивали свою пищу, шили одежду, мастерили орудия труда.

Потом – в конце 19 века – произошел второй этап отрыва человека от базовой реальности – или, в терминологии Маркса, отчуждение работника от результатов своего труда. Продукты питания для всего населения выращивают 5% фермеров, одежду и мебель изготавливают на современных фабриках и в ателье. И вот уже человек, который способен починить мебель, ценится на вес золота, зашить пододеяльник могут единицы, а идея вырастить себе помидоры или перцы считается признаком редкого чудачества. В середине 20-го века приподняло было голову панк-движение с лозунгом Do It Yorself, но тут же и угасло, оставив по себе лишь воспоминания о цветных ирокезах.

Люди перестали создавать продукты, они стали «участвовать в производственном процессе».

В конце 20-го века произошел третий отрыв от базовой реальности. Пищу перестали готовить, ее теперь покупают готовую, замороженную, консервированную. Человек больше не делает блюда на свой вкус; он изменяет свой вкус под унифицированную, приготовленную для него массовым производством "еду". Мало кто нынче заготавливает малиновое варенье; умение приготовить домашние печеньки ценится на вес золота; Тайное Знание Приготовления Борща способно, как известно, править миром.

Люди перестали себя кормить, они стали «участвовать в процессе потребления».

Четвертый этап отрыва происходит сейчас. Люди уходят от живого контакта в общение с гаджетами. Соприкосновение в социальной сфере стандартизируется с помощью установленных процедур и условленных выражений. Мы не заметили как, в широком понимании термина, «протестантская этика» заменилась этикой корпоративной. Ведь протестантская этика говорила не только «трудись добросовестно», но и «будь хорошим человеком». Корпоративная этика говорит «будь хорошим сотрудником». Те же тенденции можно заметить и во внерабочем общении. Люди редко собираются группами в домашней обстановке, как это было еще четверть века назад; встречи проводятся в ресторанах, клубах, антикафе, на «корпоративах». «Зайти в гости» стало аномально личным действием.

Это я всё не к тому, что «раньше было лучше». Я к тому, какие навыки становятся редкостью – и потому, автоматически, ценностью. Умение чинить мебель и выращивать перцы, печь печенье и готовить борщ, строить человеческий контакт и мгновенно находить общие точки с визави – эти навыки будут всё более ценными в прекрасном новом мире. Нет, они не будут приносить нам деньги, отнюдь. Но ведь не за деньгами же мы сюда пришли?

Да, забыть эту истину – это был первый этап отрыва от реальности.
:/

Волшебное ощущение – внезапно осознать себя в Касталии.

Долгое время представлялось (прямо скажем, являлось общим местом), что описанная Германом Гессе Педагогическая Провинция – утопия, и ах как жаль, что она никогда не существовала.

Но оказалось, Западное общество создало ее, – только в масштабах всего большого мира, а не одной маленькой выдуманной европейской страны. Вернее, я бы даже сказал, Касталия создалась как бы сама собой, сплелась по воле духа – или Духа.

Если современный человек, вне зависимости от возраста, решает заняться наукой, – мировая Касталия примет его и предоставит средства на существование. Пусть даже сферой его интересов являются совершенно «непрактичные» вещи. Критерием приема оказывается не «практичность», а какие-то совсем другие параметры. Иногда – просто рекомендации Мастера Музыки.

Да, предоставленные Провинцией средства позволят вести лишь довольно аскетическую, - однако, вовсе необязательно монашескую, - жизнь. Да, иногда придется преподавать, переводить старинные тексты или играть роль функционера в иерархии Провинции. Да, бюджет Касталии – точнее, те суммы, которые ее факультеты получают от внешнего мира – по-прежнему составляют около десятой части того, что ежегодно расходуется на вооружение. Да, факультеты Провинции порой разбросаны так далеко друг от друга, что путешествие с котомкой и флейтой через разделяющие их леса займет много больше двух-трех дней.

Но архив Касталии, доступ к которому ты бесплатно получаешь, став ее адептом, поразил бы и отца Иакова.
Но культура Касталии, в которую ты с головой окунаешься, позволяет чувствовать себя уютно и затворнику Тегуляриусу и карьеристу Дезиньори.
Но свобода поиска, которую ты обретаешь, и время, которое ты можешь посвятить медитации, порадовало бы и мастера Александра и Старшего Брата.

Здесь есть свои проблемы, преграды и причины для неудовлетворенности, как и в той, книжной Касталии Гессе.
Но само то, что она все-таки существует «на самом деле», – это чудо.
:)

Способность к эмпатии, как мне кажется, имеется далеко не у всех. По крайней мере, в таком количестве, которое заставляет нас предпринимать какие-то действия для уменьшения боли другого существа. И развивать эмпатию – у человека мало резонов. Потому что в обычной повседневной жизни она не дает отдельному индивиду практически никаких преимуществ, но доставляет ему порой большое количество душевной боли – чужой боли, пропущенной через себя.

И даже в духовной жизни, в которой принято оперировать терминами «порядочно», «достойно» и «благонравно», оценка способности к эмпатии – вещь довольно спорная.

Для нас, христиан, эта способность безусловно положительная, ибо по примеру основателя религии нам надлежит сострадать любому человеческому существу, даже и врагу. Эмпатия, кстати, это как раз именно такая штука: переживаешь боль другого, независимо от того, как к этому другому относишься.

Для нас, дзен-буддистов, эмпатия – такой же выверт ума, как, к примеру, агрессия. Неконтролируемый аффект, причиняющий страдания, которых, как учил нас, опять же, основатель религии, нам следует избегать.

Для нас, евреев, этот вопрос оставлен на усмотрение каждого отдельного адепта. Ибо основатель религии ровно ничего по этому поводу не сообщил. Вот «не убий» - это да, а «не переживай» - это как получится.

Что же касается простых добрых атеистов, то требовать от них, чтобы они проявляли какую-либо эмпатию к людям, (не говоря уже о животных) – мягко говоря, очень наивно.
:)